деньжонок своих нет, а он жениться да
на бедность побираться!
Точно для него так у всякого деньги и приготовлены. Пожалуйте, мол, берите!
Не нужно ли вам еще чего-
нибудь? Оглашенные, право оглашенные!
Анна Павловна. Ему обещали дать.
Хрюков. Как же, дадут! Держи карман-то! Обыкновенно посмеяться хотят,
насмешку сделать.
Анна Павловна. Что же тут смешного?
Хрюков. Да как же не смешно! Человек бегает по улицам, ищет триста рублей!
Самому-то цена грош, а он
воображает, что ему кто-нибудь триста рублей поверит. Как тут не смеяться!
Это ужасно смешно! "Дайте
триста рублей!" А сам-то ты много ли стоишь? Ничего! Вот увидишь, что над ним
шутку какую-нибудь
сделают. Уж очень способно, сам лезет.
Анна Павловна. Какую же шутку?
Хрюков. Дураком поставят! Да и за дело! Не будь глуп, не смеши людей.
Анна Павловна. Он коли займет, так отдаст непременно
Хрюков. Да, может, и отдаст; да кто ж поверит, что он отдаст. А ведь я было
подумал, что он к тебе ходит.
Анна Павловна. Зачем ко мне?
Хрюков. Зачем? Кто тебя знает? Я думал, уж не ты ль хочешь замуж идти, аль,
может, так по душе
пришелся.
Анна Павловна. Я замуж не пойду.
Хрюков (подходит к ней). Не пойдешь? Что ты?
Анна Павловна. Нет, не пойду. Во-первых, уж я в летах; во-вторых, папеньку не
захочу одного оставить.
Верочка выйдет замуж, переедет от нас, с кем же папенька останется?
Хрюков. Да, и не оставляй отца! Не оставляй! Что хорошего! Грех будет, грех!
И живите тут скромненько,
солидно.
Анна Павловна. Я и всегда так живу.
Хрюков. Ну, и умница! умница! (Гладит ее по голове.) И чтоб не ходил к вам
никто, особенно молодые
люди, чтоб разговору не было!
Анна Павловна. Какой может быть про меня разговор!
Хрюков. Ну да, |
