белым,
слоновой кости, костылем.
Проходит медленно
и не глядя ни на кого от дверей передней в гостиную. Все стоящие в зале
поочередно целуют ее правую
руку.
За ней, в двух шагах, проходит, опустя глаза в землю, Глафира, одета в грубое
черное шерстяное платье.
Потом две приживалки, одетые в черное. Павлин идет с левой стороны
Мурзавецкой и, почтительно
согнувшись, несет на руке что-то вроде черного плаща. Корнилий, пропустив
всех, входит в гостиную
и затворяет двери.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Чугунов, подрядчик, староста, маляр, столяр, потом Павлин.
Староста. Ах, матушка! Дай ей, Господи! Создай ей, Господи!.. И костылек-то
все тот же.
Подрядчик. Разве помнишь?
Староста. Да как не помнить? Тоже, как крепостными-то были...
Подрядчик. Так хаживал по вас?
Староста. Еще как хаживал-то!
Выходит Павлин.
Павлин. Не в час, господа, пришли.
Чугунов. Что так?
Павлин. И докладывать-то не смею. (Чугунову.) Наказанье нынче, сударь Вукол
Наумыч, с прислугой.
Сливок вскипятить не умеют, либо не хотят, что ли. Только и твердишь, чтоб
пенок как можно больше,
потому барышня страсть их любят. В такой малости не хотят барышне
удовольствия сделать, ну и
гневаются.
Староста. Что же теперича нам?
Павлин. А как-нибудь на неделе, что там Бог даст.
Маляр. Ходишь, ходишь, только маета одна.
Павлин. Ну, уж будет! Поговорил и довольно! Ласково я с вами говорю или нет?
Так вы грубого слова не
дожидайтесь.
Столяр. Только и всего? С тем, значит, и идти?
Павлин. Чего ж тебе? Угощенья для вас не припасено. (Подрядчику.) До
приятного свидания, господин
Стропилин. (Прочим.) Ну, так прощайте, добрые люди!
Подрядчик, староста, маляр и столяр уходят.
Вам, сударь, в столовой фриштыкать приготовят.
Чугунов. Дай-ка табачку-то!
Павлин (подавая табакерку). Пожалуйте. Уж придется вам повременить, потому
барышня Аполлона
Викторыча дожидаются.
Чугунов. Где же он?
Павлин. Одно место у них. Просто |
